Погасла свечечка, трещит шириночка, Одежда — в печечку, в окно ботиночки. Сплелись в объятиях и жадно стонут Хуяк Иваныч и Хуйня Петровна.
На чью-то задницу ботинки падают И педерастиков ужасно радуют. От смеха скрючившись, визжат по девичьи Пиздюк Пиздюевич с Пиздюхой Пиздюлевичем
И стоны слышатся и смех колышется, Не стоит вешатся, коль что-то чешется. Хуйня Петровна дрочит себя копеечкой, Пиздюк Пиздюевич вдувает Пиздюлевичу.
Год пролетел, и у Пиздюхи выкидыш Пиздюк Пиздюевич не в силах шишку вытащить, Хуяк Иванович погиб в огне любовном, Насквозь пробив жопень Хуйне Петровне.
Не надо слез, не надо слов прощания, Давайте лучше поощрять свидания, Давайте чаще теми восхищаться, Кто может очень весело сношаться.
ПЕСЕНКА ОБ АДЬЮТАНТИКЕ
Дела елдовые, Слова медовые, На шишке галстучек, на жопе — бант, С елдою вздрюченной, От страсти скрюченный, Влетает в комнату наш адъютант
Девица дрочится, Ебаться хочется И адьютантика в постель кладет, Сорвав штанишечки, Вскочив на шишечку, От удовольствия она поёт.
Трещат дощечечки, Как будто в печечке, Пизда у девочки уже горит, У адьютантика Дымятся бантики Лишь хер без устали пизду сверлит.
Рассвет за окнами, И солнце тёплое Лучами добрыми на них глядит, А дева гордая В куски разъёбана, У адьютантика херовый вид.
Остались бантики От адьютантика, Кусочек задницы и пол муде…
Коль ты — мальчоночка, Еби девчоночку, Но не задерживайсь в её пизде!
МУХИ И СТАРУХИ
В окошке — рамочке Ебётся дамочка, По грязной стеночке гуляют мухи, И, вскрикнув «Мамочки!» При виде дамочки, От возмущения пердят старухи.
И лихо дамочка Сосет у Ванечки, И завороженно застыли мухи, И, вспомнив молодость, С огромной скоростью По лавке ёрзая, сопят старухи.
Кончает Ванечка, Но мимо дамочки, И все облитые, сбежали мухи, И скинув платьица, Подставив задницы, Друг друга ласково дрочат старухи.
БАРДАК У ПОДЖОПНИКА ПЕТИ
У тёти Клавы играет патефон, Поджопник Петя с компанией пирует, В окно свисает простреленный гондон, А на диване два педика кайфуют.
Сосет у деда бесстыдница Нинон, С балкона писает весёлый дядя Киля, А из окошка тарелочки с говном Бросает школьник Золупидзе-Мудашвили.
А в коридоре вся в дырочках стена, Здесь ёбарь Вася пытался еть Маруську, А в ванной стонет уже пьяным-пьяна Бабуся Глашка, а с нею пудель Кузька.
В сортире взорван последний унитаз, Плиту упёрли для группового секса, Ревёт за дверью активный педераст, А я дрочусь и вспоминаю детство.
Вот замолкает усталый патефон, Под тётей Клавой уснул поджопник Петя, В углу икает облёванный мильтон, А я грущу, что женщину не встретил.
Лежу на койке с раздавленным клопом, Прилип ебальником к заплаканной подушке, А рядом стонет задроченный елдон, Во сне увидев настоящую мандушку.
МОНСЕНЬОР ПЕРДАЧИНИ
Монсеньёр Пердачини — Разгоните кручину! Заголите Марину, Поцелуйте старинно, Посадите Марину На мохнату куртину И, воткнув елдачино, Улыбнитесь картинно!
И задышит Марина Горячее камина, Белоснежно сверкая, Вся в объятиях утонет. И конфетно кусаясь, Задрожит, извиваясь, И, бессильно сникая, От блаженства застонет.
Годы мчатся как дети, Нет Марины на свете… Монсеньёр Пердачини Превратился в скелетик… Всюду новые встречи И влюблённые речи, На мохнатой куртине Вновь цветёт Елдачини.
ДЯДЯ И МАРФУТКА
Когда наш дядя молод был, И очень девочек любил, Решил он к ним заехать на минутку, Но тут вскочил его елдак, Забыл наш дядя про бардак, Помчался оприходовать Марфутку,
И, даже не сказав «Пардон» Вломился дядя словно слон, Сверкнули глазки с бархатной подушки.. Наш дядя страшно заревел И будто ястреб налетел На бедную Марфуткину «игрушку».
Марфутку дядя оседлал, Чуть всю «игрушку» не сломал, От счастья она вмиг лишилась речи.. А дядя как сирена выл, Во все места её долбил, Матрас пробив, пружины искалечив.
Раздался стон и страшный крик, Наш дядя яйцами прилип, А девочка Марфутка зарычала… И рухнул старенький диван, Клопов погнав по сторонам, И началась комедия сначала.
ДЯДЯ С БЛЯДЬЮ
Не мечтая о награде И задрав усы, Дядя бляди сунул сзади И пробил трусы. Блядь обрадовалась дяде — Так он ей всадил… Дядя блядь престижа ради Целый день долбил.